IPB

Здравствуйте, гость ( Вход | Регистрация )

 Forum Rules ПРАВИЛА ФОРУМА. ЧИТАТЬ ВСЕМ !
> Сын, Позвоните родителям
ViP
22.05.2005 - 10:56
Сообщение #1


No Avatar
Novice
*
Группа: Пользовaтели
Сообщений: 2
Регистрация: 7.11.2004

Пользователь №: 68642




Он шёл, он просто шёл вперёд...
Куда, зачем? Он не знал, просто безумно брёл. Сколько он здесь не был? Год, два, десять лет? Не важно, всё потеряло смысл, всё, чем он жил всю свою самостоятельную жизнь, разом потеряло краски и цвет... Что он напридумывал себе? Да как он вообще мог такое придумать? Просто забыть всё своё детство, не только приукрасить его, но и выдумать новое, несуществующее... Теперь, по истечении такого огромного, почти нереального, количества лет, он начинал вспоминать... вспоминать своё детство, грязный двор, детские обиды. Чем он жил все эти годы? Откуда взялись радужные воспоминания?
Защемило в груди. Надо куда-то сесть, просто прислониться к земле, нет сил идти дальше, нет сил делать что-то, да и какой смысл?
"Есть ли бог? к чему бы это? почему это я к закату жизни задумался об этом?" - в голове сумбур и кавардак, мысли бегают как сумасшедшие, нет сил их собрать в одну кучу, нет сил делать что-то, нет сил думать и жить...
Что это? Я на земле? Почему?.. Как же она пахнет! О, боже, как сладко пахнет эта земля! А ведь за все эти годы я забыл запах родной земли. Просто полежу...

Далёкие 80-е... Его звали Стас - это было тогда модно - и он был самым желанным парнем в деревне. Его хотели, о нём мечтали девочки и девушки, женщины и те, кому он годился в сыновья... И также горячо ненавидела его вся мужская половина деревни - хотя какая там половина - так, рвань да пьянь. Он был сыном хромой Евдокии, как её называли в деревне. Отца своего не знал и не видел, хотя все в деревне знали, что нагуляла его Евдокия с красавцем-цыганом Абдуллой, вожаком цыганского табора, что прибился как-то к деревне и простоял полгода до наступления холодов.
С самого его рождения души не чаяла в нём Евдокия, лелеяла, оберегала, охаживала, и также, как и любила, также и боялась его - но не признавалась в этом даже самой себе...
В детстве он постоянно слышал вслед шипение и окрики: "Гадёныш, цыганёнок, отребье, нагулянный" и настолько привык к ним, что не замечал уже. Правда, и характер у него был не сахар: мог, не со злости, а ради шутки толкнуть девчёнку в реку, зная что та не умеет плавать, сунуть палку в колесо велосипеда несущегося с горки соседского пацана или кинуть обломком кирпича в постоянно пьяного колхозного сторожа - не со зла, а себе на потеху.
И всегда, во всех ситуациях, Евдокия вставала на защиту своей кровинушки, единственного родного ей человечка, которого выносила она под сердцем и любила пуще воли. Все в деревне понимали её, знали чего натерпелась она за все годы и сочувствовали, понимая, что страдания её не кончатся ещё долго... Так и сходило всё с рук маленькому разбойнику...
Из детского садика его выгнали, не успела еще Евдокия отойти от ворот и больше она не пыталась его никуда отдавать - всюду держала при себе. Поэтому вставал он вместе с ней в 4 утра, она несла его на руках до фермы, где работала дояркой, там спал он в сене и в 7 часов шли они домой, чтобы повторить этот путь ещё дважды за день. И так каждый день, без выходных и праздников, до 7 лет...
В обычную школу его не взяли, приехали люди из района и забрали его в интернат. Там учился он всю неделю, а на выходные приезжал вместе с колхозным водителем автобуса домой, к мамусику, как называл он свою маму с трёх лет. И не было счастливее в деревне человека в эти дни, чем Евдокия. Она брала в долг, выпрашивала, но всегда к приезду её родного сыночка дома были конфеты и фрукты.
Но, чем больше проходило времени, тем реже и реже приезжал Стас домой, ссылаясь то на занятость, то на какие-то мероприятия в интернате. К 15 годам он уже вовсю курил и пил, спокойно мог поколотить любого, кто ему не понравится и "этого цыганёнка" уже ненавидела и боялась вся область. И ему было ужасно стыдно, что он родился не в этом прекрасном посёлке городского типа, и что его мама не какая-нибудь служащая банка, как у его однокласника, и что отца своего он не видел, а у его товарища отец "большая шишка и ездит за границу", как говорили учителя в интернате. Всё это не давало ему спать и есть, постоянно вертясь в голове. Домой он стал приезжать нехотя, через силу - не мог видеть эту нищету и серость, какой же огромный контраст всё это составляло с той, шикарной жизнью, что била ключом в городе, за стенами интерната.
И постепенно он стал обвинять во всех своих бедах и неудачах мать, которая "нагуляла его неизвестно от кого и с самого начала испортила жизнь".
Как-то, пойдя на дискотеку в городе с однокласниками, он искалечил трёх здоровых мужиков только за то, что они приехали из его родной деревни и назвали земляком. В отделении, куда его доставил наряд милиции, его уже давно и хорошо знали, поэтому утром начальником милиции было принято решение отправить его в армию от греха подальше, благо и возраст уже соответствовал. Забрали его быстро - в то время начинало входить в моду не служить и все "большие шишки" начиная от председателя колхоза "Вернёмся туда, откуда пришли" и заканчивая директором какого-нибудь ООО "И мы ползём к светлому будущему под бременем налогов" устраивали жизнь своим отпрыскам, в которой "служба в армии" звучало как насмешка.
Проводы отгуляли шикарные - Евдокия потом ещё полтора года отдавала долги.
Служить он попал в погранвойска. Сослуживцам на вопросы о семье отвечал, что отец у него директор банка, а мама - старший инспектор в налоговой инспекции. Никто не хотел связываться с этим угрюмым молчуном, поэтому все молча выслушивали и, крутя мысленно пальцем у виска, отходили в сторону. В их роте служил один москвич, звали его Геннадий, и был он щупленьким очкариком. После приезда каждый, даже призванные с ним вместе, так и норовил ударить или пнуть его - глядя на это создание, мыслей других не возникало. И вечером того же дня Стас взял его под свою негласную опеку, просто расшвыряв четырёх начавших измываться над москвичём "дедов". Ночью того же дня на сходке дедов было принято решение не трогать этих "дохода" и "безумного" с глазами, в которые нельзя было долго смотреть - всем хотелось дожить до дембеля. Вот так и прослужили они спокойно 2 года...
После демобилизации Стас не поехал домой а отправился вместе со своим новым другом в Москву - к хорошей и весёлой жизни, как говорил Гена. Его отец за эти годы стал владельцем банка и ещё в армии друзья получали хорошие посылки и лишние увольнения. А деревня и мамусик.., да что они, Стас сразу после призыва не стал ей писать письма, но после её письма начальнику части и получения от того выговора, он, через силу, стал отсылать ей одно письмо в два месяца, где корябал 2 строчки... А теперь, когда он свободен, и ей некуда писать, зачем вспоминать всё это?..
Прийдя из армии, ребята быстро освоились, поняв что сила - в деньгах, а для этого есть папа Гены. В первый же месяц была набрана команда крепких ребят, частью из модных тогда секций, частью - бывших сослуживцев, мечтающих тоже сладко пожить. Через 3 года они были если и не центровыми, то теми, к мнению кого уже прислушивались не последнии люди в этом мире.
Заняв своё "кошерное", так необходимое, место под солнцем, они стали думать о создании семей и упрочнении связей. Стас, без альтернатив, женился на сестре Геннадия, а тому пришлось обручиться узами брака с дочкой давнего конкурента, закончив тем самым трёхлетнюю войну за власть.
Но не всё было так радужно в отношениях между друзьями - сидевший с рождения в Стасе чёртик не давал ему покоя, постоянно подталкивая на выходки, вызывающие ступор у окружающих. Другой бы на месте Гены уже давно выгнал бы такого партнёра даже за половину того, что сделал ему за эти годы Стас. Но не таков был Геннадий, которого переполняло чувство благодарности к этому угрюмому и непредсказуемому парню. Он был полной противоположностью неуживчивости Стаса. Видимо поэтому всё время они понимали друг друга, несмотря на шокирующие выходки "безумного" - так и осталась за ним эта кличка на всю жизнь.
Прошло 10 лет. У каждого из них был свой бизнес, но они по прежнему встречались и назывались друзьями. У обоих родились дети - у Гены маленькая Машенька, а у Стаса - мальчик Саша. Вот только в семье Стаса тема бабушки и дедушки была табу. И всё чаще стало щемить сердце у него, когда он смотрел как жена играет с ребёнком.
Летом они решили слетать двумя семьями на острова Боро-боро. В самый последний момент, за пять минут до вылета, Стасу позвонили из офиса фирмы и сказали, что вечером прилетают иностранные компаньоны для заключения контракта, к которому готовились полтора года. Требовалось обязательное его присутствие как главы фирмы. На быстром семейном совете было принято лететь всем, кроме него, он же, после переговоров и подписания договора, должен был вылететь утром следующего дня.
Быстрое прощание - "посадка уже заканчивается, поторопитесь" - и вот они уже машут ему с трапа.
Вечером, после заключения договора, они, как обычно, расслаблялись в ресторане и отмечали успешную сделку. Были громкие тосты и надежды на плодотворное сотрудничество, ну и всё остальное, приличествующее случаю. В самый разгар к столику неуверенно подошёл метрдотель и с заискивающей улыбкой стал что-то бормотать. Потом он, нервно озираясь, отозвал Стаса в сторону и, запинаясь и сбиваясь, стал путанно говорить что-то про соболезнования. Стас, в свойственной ему манере, грубо тряхнул его и потребовал говорить нормально, не то...
-"Самолёт, на котором летели Ваша жена, ребёнок и семья Вашего друга, разбился. Не выжил никто..." - услышал он в ответ. Враз потемнело в глазах и он упал на пол ресторана.
Из больницы он вышел через месяц, с синими кругами под глазами и незаживающей раной в душе. Он очень изменился - все, кто знал его раньше, не узнавали его при встрече, да и он шугался людей как прокажённый.
Прошло ещё четыре года, четыре года, когда он был владельцем двух огромных империй, но зачем они ему теперь?.. Для кого он делал всё это? Для кого он жил все эти годы? Всё чаще у него щемило в груди и не хватало воздуха для дыхания. Он не мог думать о, теперь уже бывшей, семье, а при мыслях о маме слёзы сами вырывались из глаз и этот сильный человек рыдал как дитя, по несколько часов кряду. Много раз за это время у него возникало желание узнать что-нибудь о безымянной деревеньке, где он был рождён и о маме, певшей колыбельную когда он засыпал в своей старой, но такой теперь родной и желанной кроватке. Он не жил всё это время - существовал.
Летом, на пятый год после крушения самолёта, он, никому ничего не сказав, купил билет на поезд и отправился в такой далёкий и забытый край с надеждой встретиться с той, которая не берегла себя, растя и воспитывая его и от которой он отрёкся, обвинив во всех своих бедах и неудачах.
Он подходил к деревне и у него дрожали колени, с каждым шагом становилось всё тяжелее и тяжелее идти, что-то давило на плечи.
-"Неужели это совесть" - подумал он отстранённо, переходя на медленный шаг. Но перед входом в деревню всё же струсил - присел на краю дороги, чтобы успокоить сердце, отдышаться и привести мысли в голове в порядок. Сколько раз представлял он себе эту встречу? Сто? Тысячу? Представлял как прийдёт, что будет делать, что говорить - всё это за один миг улетучилость из головы. Он посидел минут пятнадцать и встал. Окинув взором раскинувшуюся деревню, подумал: "А в детстве она казалась больше", и пошёл дальше - к неизвестности.

Он шёл по деревне и чувствовал себя маленьким "цыганёнком", каким бегал здесь много лет назад. И от этого забытого чувства было так сладко и хорошо, что хотелось кричать и прыгать. Он подошёл к дому, ИХ СТАРОМУ ДОМУ, и ничего не понимал. Пропадала вся торжественность момента: окна и двери в доме были заколочены... В голове опять потемнело, как тогда, четыре года назад, он еле сдержался чтобы не упасть и присел, прислонившись к вмиг ставшему чужому дому.
Когда он очнулся, вокруг были сочуствующие лица бывших односельчан. Они смотрели на него из темноты как молчаливый укор из прошлого. Потом заговорила одна из женщин, стоявшая недалеко от него:
-"Она умерла пять лет назад, летом... Все эти годы Евдокия, когда не работала, выходила к дороге и смотрела вдаль. Она ждала тебя всё время... Хотя и понимала, что ты цыганского рода, но надеялась что не забыл её... Она ждала тебя всю жизнь..."

И тогда он поднялся с земли, предерживась руками за дом, и пошёл вдаль, просто пошёл по земле, где прошло его детство и на которой мамуська ждала его всю жизнь.

-Как же так, как он мог не замечать этого?.. Почему так тяжело, откуда это непонятное чувство в груди?.. И он понял... Слеза покатилась из его усталых глаз и застыла в уголке улыбающегося рта.

Его нашли через 3 дня чабаны, что пасли отары овец на дальнем пастбище - он лежал на спине раскинув ноги, его взгляд был обращён в небо, руки прижимали к сердцу фотографию такого близкого и далёкого человека, от которого он так позорно бежал и любовь которого так и не понял, - своего мамусика...
User is offlineProfile Card PM
Go to the top of the page
+

Сообщения в этой теме
Реклама


Reply to this topicStart new topic
1 чел. читают эту тему (гостей: 1, скрытых пользователей: 0)
Пользователей: 0 -

 



- Текстовая версия Сейчас: 29.03.2024 - 01:02
]]> ]]>
]]> Яндекс.Метрика ]]>